Как сообщили ТАСС в постпредстве, «этот документ был ранее направлен в Европарламент». «Он адресован депутатам ЕП и широкой европейской общественности», — отметили в миссии.
«В течение последних недель мы стали свидетелями быстро набирающей обороты информационной кампании как в официальных кругах ЕС, так и в СМИ вокруг инцидента, который произошел с российским активистом и блогером Алексеем Навальным 20 августа 2020 года, — отмечается в комментарии. — Не являясь экспертами в области токсикологии, мы считаем необходимым привлечь внимание к многочисленным нестыковкам относительно этого дела. В контексте дебатов в Европарламенте по этой теме мы призываем официальных лиц ЕС и депутатов Европарламента посмотреть на некоторое количество наших вопросов». В документе далее приводятся девять вопросов, которые не находят никакого объяснения в западной версии об отравлении Навального.
«Есть ли хоть какой-то рациональный смысл для российских властей в отравлении Алексея Навального боевым нервно-паралитическим веществом, подпадающим под Конвенцию о запрещении химического оружия, в российском городе с населением в полмиллиона человек, чтобы затем приложить максимальные усилия для его спасения и отправки на лечение в Германию, чтобы там этот «Новичок» был выявлен? Какой смысл российским властям травить Навального, принимая во внимание, что уровень его популярности едва ли достигает 2%, согласно проведенному в июле опросу Левада-центра — независимой неправительственной социологической организации (которая имеет в России статус иностранного агента — прим. ТАСС)?», — так сформулированы первые два вопроса российской стороны.
«Почему власти Германии проявляют такое сопротивление в ответ на просьбу предоставить компетентным органам Российской Федерации результаты токсикологических анализов, проведенных в специализированной лаборатории Вооруженных сил Германии, или просто опубликовать их, если Берлин настолько уверен, что господин Навальный был отравлен?» — поинтересовались в миссии, напомнив, что официальный запрос Генпрокуратуры РФ был направлен руководству ФРГ еще 27 августа и на него после многочисленных проволочек германские власти ответили полным отказом, сославшись на «конфиденциальность информации».
Как обратили внимание в постпредстве в своем четвертом вопросе, требуя от России «тщательного и прозрачного расследования», западные политики повторяют, что «все улики находятся где-то в Сибири». «Тогда является ли совпадением, что некоторые лица, сопровождавшие Навального в ходе его поездки в Сибирь, быстро покинули Россию и вылетели в Германию сразу после инцидента?» — отметили российские дипломаты.
«Почему немецкие доктора больницы Charite уклоняются от профессионального диалога с российскими коллегами, невзирая на очевидные несоответствия между симптомами господина Навального, токсикологическими анализами и диагнозом?» — поинтересовались в миссии. В том же пятом вопросе постпредство напомнило, что Германия отклонила предложение российских врачей создать совместную независимую группу для изучения клинического случая Навального.
«Почему [Запад] постоянно заявляет, что только СССР и Россия вели разработку нервно-паралитических веществ, относящихся к группе «Новичок», забывая, что на протяжении многих лет специалисты государств НАТО создавали и совершенствовали вещества этой группы? Так, например, только в США выдано более 150 патентов на боевые отравляющие вещества этой группы», — гласит шестой вопрос.
«Почему господин Навальный прибыл в Берлин и эскортировался в больницу Charite полицией и спецслужбами и почему в госпитале принимались повышенные меры безопасности задолго до объявления о выявлении «Новичка», означает ли это, что в Берлине заранее знали нечто, чего не знали в Омске?» — поинтересовались в миссии, добавив, что в омской больнице было проведено 60 биохимических тестов, ни один из которых не выявил признаков отравления.
В восьмом вопросе российские дипломаты обратили внимание на бутылку воды, на которой, по утверждениям Германии, были найдены следы яда: «Ни одна камера наблюдения не зафиксировала, как Навальный пил из подобной бутылки в аэропорту Томска [перед вылетом]. Если же он пил воду из этой бутылки ранее или на борту самолета, каким образом эта бутылка попала в Берлин?»
В девятом вопросе постпредство поинтересовалось, почему «ни один немецкий токсиколог, ни военный, ни гражданский, ни врачи Charite не выступили с профессиональным заключением об этом случае, что было сделано со стороны врачей в Омске». В российской миссии также отметили, что любые ссылки на необходимость согласия пациента на разглашение его медицинских данных не стыкуются с политическими заявлениями, которые были сделаны, пока он оставался в коме.
| Карта сайта