Трагедия произошла в феврале текущего года. 17-летняя Марина решила пожить со своим парнем семьей, поэтому взяла маленького сына с собой. 15 февраля малыша с тяжелыми травмами доставили в реанимацию горбольницы. В этот же день был задержан 18-летний парень, друг матери мальчика. Выяснилось, что он в течение трех дней избивал малыша.
Почти три недели врачи боролись за маленькую жизнь. Однажды даже появилась надежда, что самое страшное позади, но травмы оказались слишком тяжелыми. 5 марта мальчик умер. На следующий день малыша похоронили на Серышевском кладбище. Проститься пришли несколько десятков жителей города – в основном женщины. Матери ребенка, 17-летней Марины, на похоронах не было. В день прощания с крохой ее отправили в детский дом, дав ей возможность проститься с сыном и поплакать.
С ее опекуном Еленой Мальковской журналист белогорского издания amur28.info встретились спустя месяц после трагических событий. «Мне нужно время, чтобы прийти в себя», – призналась она сразу. В квартире, где живет многодетная семья, было тихо. От приемной мамы не отходили двое «щеглят», как ласково называла Елена мальчика и девочку. «Я раньше считала себя таким успешным приемным родителем, а теперь…» – запнулась Елена. Она показывает папки с портфолио своих приемных детей, пухлых от грамот и благодарностей. «Щеглята» незаметно присаживаются рядом.
«Дети переживают, к каждому визиту относятся настороженно, – говорит женщина. – внимательно прислушиваются к каждому слову. Боятся, что их из семьи заберут. Я им объясняю – не переживайте, все будет хорошо. А у них паника – раз Марину забрали, а вдруг и их – тоже? Волнуются каждый раз».
Елена рассказывает об их большой и дружной семье, о сложностях и трудностях, через которые пришлось пройти, достижениях и счастливых моментах – веселых днях рождениях и праздниках, кто и чем занимается, чего достигли, к чему еще только стремятся.
Трое детей уже стали взрослыми и самостоятельными, когда Елена взяла Марину к себе. Она стала восьмым членом семьи. На тот момент девочке было 15 лет. Опекун знала, что у той есть ребенок, который находится в специализированном детском доме.
«Но я тогда подумала: научим жизни, объясним, что нужно добиться чего-то, что ребенка можно будет забрать, – вспоминает Елена. – Я сразу переживала: девочка уже взрослая, и чтобы не было никаких сюрпризов, убедила, что нужно поставить спираль. Пошли к гинекологу, а там уже 13 недель беременности. Она пришла к нам в мае, а беременность наступила еще в марте. И ведь никому не сказала, скрыла. Мы поняли, что уже ничего не сделаешь, нужно вынашивать и рожать. Марина тогда плакала, говорила, что хочет оставить малыша себе, мол, первую дочку не видит, никаких чувств материнских не испытала. Потому и решили пойти навстречу, стали настраивать ее уже на рождение этого ребенка, на любовь к нему».
Пока Марина заканчивала девятый класс, получала аттестат, ее опекун и остальные члены этой дружной многодетной семьи нянчились с маленьким Ромой. «Опеку мне на него не разрешили оформить, – рассказывает Елена, – объяснили, что не положено. Юной маме 16 лет, она имеет право на все выплаты. Тем более что у нее это второй ребенок».
Единовременное пособие, которое Елена получила как опекун Марины, были потрачены на лечение и сохранение беременности Марины, на вещи и кроватку для малыша. «И вроде все налаживалось, вроде были планы», – вспоминает Елена. И только сейчас понимает, что было что-то не так: «Отношения детей с Мариной складывались, как бы сказать… не очень, она не влилась в нашу семью, сложно ей было. И причина даже не в том, что она была уже взрослой девочкой. Наташа, вот, тоже взрослой была, когда пришла к нам. Однако сразу влилась, стала моей помощницей. Аленушка, умничка, с шести лет с нами… Доверяла ли Марина нам? Сейчас, когда начинаешь все сравнивать, вспоминать, наверное, она просто вела себя так, чтобы создать вид, что ли. Скажешь – сделает, не спорила. Но и не тянулась к остальным, как другие дети. Но я думала, что она все же стала нашей. Потом поняла, что для Марины семья ее парня была ближе. Она все время говорила: тетя Марьяна, тетя Марьяна – о его маме хорошо отзывалась. Я ей еще говорила: очень хорошо, что ты нашла контакт с этой семьей, раз собираешься жизнь свою там строить».
«Вы понимаете, я не почувствовала никакой угрозы, когда она начала с этим парнем встречаться, – продолжает Елена. – Наоборот, думала, что раз он местный, она хоть никуда бегать не будет, он казался нормальным, ничего не предвещало беды. Они и расписаться собирались. Но у нас же по закону снижение брачного возраста может быть только по одной причине – если девушка беременная. Но я Марине об этом даже не говорила, чтобы не вздумала этим срочно заняться. Мы в женскую консультацию сразу после рождения Ромочки обратились, чтобы не было новых сюрпризов».
Что касается избранника Марины, то, говорит женщина, он малыша усыновить хотел. Более того, когда она у него спрашивала, знает ли он, что есть еще один ребенок, уверенно отвечал: и его заберем. «Серьезно так говорил, – вспоминает Елена. – Я и с его мамой разговаривала, спрашивала: вас не смущает, что у девочки уже двое детей? Она: нет-нет, нам Марина понравилась, она на Вову положительно влияет».
Опекун признается: ей до сих трудно об этом говорить. «Самое больное и самое страшное, что малыша не вернуть, – говорит она. – Что ничего не изменить. Обидно, что честное имя, собираемое по крупицам, частицам годами, в одночасье смешалось с грязью, растопталось». Раньше она считала себя успешным приемным родителем, верила, что всегда правильно поступаю.
«Я потом спрашивала: "Марина, ты понимаешь, что такое материнский инстинкт? Да от матери ничего не должно было остаться, она должна лежать без сознания, разорванная в клочья – только тогда добрались бы до ее ребенка. А ты просто стояла и смотрела!"» – волнуется Елена. Ее подопечная плакала позже, когда умер годовалый сын. Как говорит Елена, она до последнего надеялась, что малыш выживет. И когда Марину забирали в детдом, она тоже плакала – но о чем были эти слезы, никто не знает.
Организацию похорон малыша взяли на себя городские власти. Поддержку приемной семье оказывают в школе, в социальном центре «Радуга», помогают другие приемные семьи. «Ради детей стараюсь держаться. Планы? Когда Ромочка был живой, планировали весной его в детский сад устроить, Марина собиралась поступать в училище. А сейчас надо это все пережить. Забыть не получится», – заканчивает амурчанка свой монолог.
| Карта сайта